Не помню, какой год, но самый расцвет брежневского застоя.
С культурой в стране всё замечательно — фильмы, спектакли, книги — прекрасные.
С низменным всё ужасно — от слова совсем. Это я про еду, про одежду, про туалетную бумагу, наконец. Ну, и книг тоже не купить.
Меня направляют от Бюро пропаганды советского киноискусства в город Сызрань с лекциями о кино. Гонорары так себе, но не всё же по «хлебным местам» кататься, в Сызрань тоже кому-то надо. Поэтому с кислой рожей (предвидя все прелести близлежащего недельного быта) собираюсь в дорогу, наделываю на неделю мужу и сыну супов и котлет, и еду (уже не помню, как — кажется, поездом).
Чтобы был до конца понятен антураж жизни, напоминаю: интернета никакого нет в природе, по межгороду звонить можно только с почты, по телевизору — одна программа. Первая, она же и последняя.
Меня, как водится, встречают местные руководители отделения Бюро, селят в гостиницу. Страшнее этой гостиницы — только моя жизнь. Мне предоставлен трехместный холодный номер, с тараканами, и я сплю, не гася света, в надежде, что они на меня не заползут при свете — постесняются.
Из крана в ванной льется странного цвета вода — но мыться надо, и я моюсь с закрытыми глазами, чтобы не видеть, какого цвета капли стекают по моему лицу и телу.
В гостиничном буфете — мрак, на который даже страшно взглянуть.
Иду в ближайший гастроном, покупаю там
В общем, ничего хорошего не жду от жизни в принципе, кроме гонорара (который хоть и маленький, но всегда хороший).
И да: я понятия не имею, по какому принципу составляется программа лектория, она мне выдается уже в готовом виде вместе с яуфами фрагментов и фильмом, который я буду показывать.
Крутить я буду фильм «Раба любви», в качестве фрагментов мне дадены отрывки из «Драмы из старинной жизни» Авербаха, «Обломова» того же Михалкова, «Жена ушла» Асановой и фруминский «Дневник директора школы». Тема — современная советская кинорежиссура. Ничто не напрягает. (Поскольку есть «Обломов», то предполагаю, что на дворе год
Первое правило профессионала: отсмотри фрагменты до лекции, чтобы не вышло ерунды (со мной уже бывало, когда в банке с пленкой оказывалось совсем не то, про что я говорила, и я потом долго утихомиривала ржущую аудиторию).
И я отсматриваю. И слегка обалдеваю. Во всех фрагментах в центре у меня — Елена Соловей.
Интересно, с какого бодуна они мне этого напихали?
Ну, я Лену
Ну, чего напихали, того и напихали. Ладно.
Читаю лекцию. Зал полный (у тогдашних лекториев всегда был полный зал, это не персонально ко мне относится, хотя лектор я хороший).
На каждом фрагменте — не просто шквал аплодисментов, а прямо вот овация и крики «Браво».
Слегка охуеваю от культурного уровня населения города Сызрань, дочитываю лекцию до конца, вопросы, пожалуйста.
Лес рук (охуеваю еще больше, обычно вопросов нет вообще).
И начинается: А вы знакомы с Еленой Яковлевной? А с ее мужем? А как она там? А сколько у нее детей? И так далее. И я, отвечая на все эти вопросы, уже понимаю, что она, видимо, отсюда родом и все ее хорошо помнят и страшно ею гордятся.
А меня про то никто не предупредил, а интернета нет, и тема — про режиссуру, и специально справок про нее я не наводила и ей самой не звонила. Так что отвечаю не по правилам, а просто то, что знаю про нее сама, что рассказывали мне мои друзья Юра Богатырев и Витя Аристов; рассказываю про нее, ее мужа, гениального ленфильмовского художника Юру Пугача. Организаторы меня уже силком стаскивают со сцены: впереди следующее выступление. Часть публики едет следом на мной на следующую площадку.
Там я уже готова к расспросам, там собралась — вечером — местная интеллигенция, и потому в конце я задаю залу свой вопрос: я вот уже тут походила, посмотрела, послушала, и скажите мне, пожалуйста, как в этом вашем чудесном городе мог вырасти такой восхитительный экзотический цветок? Я правда не понимаю.
И
Она сорвала овацию. Я почувствовала себя виноватой. Поэтому я села на сцене на стул, и сказала: у кого есть еще вопросы, пусть и не по теме — давайте разговаривать, время у меня есть.
И мы проговорили еще 2 часа.
У организаторов за кулисами стыла водка и шикарный стол для ленинградской гостьи, они подавали мне разные знаки, а мы с залом говорили — про Соловей, Богатырева, Авербаха, Михалкова, Асанову, про Товстоногова и Эфроса, про трудности с писанием и публикацией, и про то, что люди здесь в курсе последних достижений высокого театра и современной литературы, но убедиться в справедливости того, что пишут про это в газетах, они не могут: кино, толстые журналы и литературная классика — это всё, что у них есть. Но им этого, в общем, достаточно, чтобы быть интеллигентными людьми.
Назавтра, когда я гуляла по городу, со мной уже многие здоровались.
И каждый говорил: Леночке от нас передайте привет!
Потом, вернувшись домой, я подняла биографические справки по Соловей — и нигде в них не упоминалась Сызрань. И вообще,
А целый город ее помнил и ею жутко гордился, и мне в яуфы напихали фрагментов с ее участием.
До сих пор не понимаю, что это было.
Да я бы и не вспомнила про эту свою поездку и не написала про нее, но сегодня — 70 лет Елене Яковлевне Соловей, удивительной актрисе и потрясающей женщине.
И сегодня я, как некогда жители города Сызрань, прошу: Леночке от нас привет передайте — кто может!
Мы ее любим и помним!