А всё-таки , удобная это штука — стена в ФБ!
Вот сами посудите.
Живет себе человек (хоть бы и я, к примеру), у которого десятилетиями выработавшаяся привычка постоянно писать. То есть, это уже почти на автомате.
Мне проще записать иную мысль, чем ее же устно сформулировать.
Затем: меня, допустим, интересуют многие вещи, которые практически никого из моих друзей и коллег не интересуют совершенно.
То есть, поговорить о них мне решительно не с кем.
Плюс к этому, такая есть еще данность: я делаю ежегодную программу большого кинофестиваля. И, стало быть, занимайся я постоянно кинокритикой (своей основной и любимой профессией), врагов в киносообществе наживу немеряно-несчитано (это я уже проходила; знаю, о чем говорю!).
Да и плевать бы на их вражду, если честно. Не
Но весной я к ним же, к этим обиженным мною людям, должна буду обращаться с просьбой дать мне фильм в программу.
Меньшая часть из них — адекватные и вменяемые — и не вспомнят, что несколько месяцев назад я проехалась по их творению танком, и фильм дадут.
Большая — обидчивые и злопамятные — скажут: а не пойти ли вам, тётенька, лесом?
Словом, чаще всего приходится сидеть и помалкивать.
А тут я могу писать, что хочу, разговаривать обо всём на свете, и никто не скажет мне, что написанное мною — «неформат», что оно не помещается на полосу, что про книжки у них пишет другой человек, а про футбол —
Кстати, о футболе.
17 лет тому назад мы с мужем на Кинотавре в Сочи позвали нашего
Обыкновенно этот наш приятель подобные предложения воспринимал с большим энтузиазмом.
А тут вдруг
Мы с Юрой были в шоке.
Нет, сказать «в шоке» — ничего не сказать.
Мы были просто убиты. Этот милый, интеллигентный человек, с тихим голосом и изящными манерами, с тонким вкусом и нестандартным умом — и футбол…
Бред
Так мы ему и сказали, и гордо отправились выпивать.
А спустя буквально год случилось непредвиденное.
Я в ту пору работала главным редактором толстой газеты, и у меня уволился спортивный обозреватель. А полоса спортивная осталась — никуда не делась. Я потыркалась к одному специалисту. К другому. Все либо заняты, либо боятся своих главных редакторов (и межгазетной конкурентной борьбы). Словом, номер выпускать — а полоса пустая.
Засада.
И тут я вспомнила, как наш любимый институтский профессор, старенький и хрупкий, однажды поразил нас тем, что имел роскошный набор слесарных инструментов. Любой сантехник мог бы позавидовать. И на немой вопрос ответил: «
Так и я спросила себя: неужели я не смогу разобраться в том, как 11 мужиков катают по полю мячик, какие там правила, и про что орут болельщики?
Ох, лучше бы я этого не делала.
Я усадила перед телевизором своих мужчин (которым этот футбол был глубоко до лампочки). Им было меня жалко, и они согласились.
Потом я позвонила приятелю, который хорошо в футболе разбирается, ходит на стадион, и всё такое прочее. Он мне
И еще раз мне пришлось это сделать.
И этого хватило.
Мы всей семьей на это дело «подсели», как говорится.
И сегодня уже мои друзья удивляются и смотрят на меня с жалостью, когда я говорю им, что не могу пойти (посидеть, повидаться, посмотреть
Смешно, правда?
А три
Потом матч с Рейнджерс.
Даже не сам матч, а ночь после матча.
Я была в Питере. Стояла прохладная весна, мы смотрели футбол с сыном на кухне питерской квартиры, законопатив все щели, и орали шепотом, потому что только что уснула моя крохотная внучка.
Потом догадались включить телефон на громкую связь (Юра был в Москве), и орали и бесновались уже втроем.
А после победы и выигрыша Зенитом кубка мы с сыном выскочили на Невский в шарфиках, и навстречу шли двое в шарфиках ЦСКА, и с криками «Ура!» стали обнимать нас с Ильей и тискать, и, пользуясь моим малым ростом и весом, начали меня подбрасывать, Илья насилу меня у них отбил.
По Невскому ехала дорогущая машина, ну,
А потом мы столкнулись с моим другом. Он очень богатый человек, почти олигарх, к тому же потомок аж трех русских аристократических родов, фактически, Рюрикович. Он был пьян в стекло. По пояс гол. Разрисован зенитовскими цветами. С ним было еще несколько таких же пьяных разрисованных мужиков, они трескали из горлА шандон, и поливали этим шандоном Невский, и нас заставили выпить, хотя было холодно и водка была бы предпочтительнее шампанского.
А потом толпа уже повалила валом, и мы перестали разбирать, с кем целуемся, с кем обнимаемся.
В толпе не было вообще никакой агрессии, было только офигительное счастье, и мы орали, как резаные. Менты уговаривали: «Граждане, покиньте проезжую часть!». Их никто не слушал.
Я такого прежде не видела никогда.
Когда мы дошли до Дворцовой, то увидели, как со всех сторон туда стекаются толпы людей, как в Новый год, и около Александрийской колонны плясал вприсядку дедок
Ах, как было здорово!
Ну, и, конечно, матч с голландцами на чемпионате
Феерия.
Я поняла, что мир сошел с ума, когда мне позвонила мама (ей было 83, и весь этот футбол ей нафиг не сдался), и верещала: «Ты видела? Нет, ты это видела? А?»
«Вечеринка» в самом деле удалась!
Это я всё, собственно, к тому, что я в футболе не особо гурманствую: я, главным образом, за наших болею. 🙂