Всегда любила ее, всегда горевала по ней, оклеветанной.
Причем, клеветники и клеветницы (среди них — лучшие имена литературной России!) в самом деле не верили — ни его стихам «Моя Мадонна», ни его словам, ни его чувствам — она была первой и единственной, на которой он захотел жениться; да так, что стерпел даже первый отказ.
Они верили только наветам, и хотели верить только им.
Правда, как это всё похоже на день сегодняшний. Нравы не поменялись.
Я много о ней думала.
О деревенской девочке, застенчивой, любившей читать сентиментальные романы, а получившей в мужья — поневоле — столичного язвительного насмешника, знаменитого, маленького, некрасивого, с тяжелым характером.
Я читала их переписку.
Он, правда, любил её.
Вне всякого сомнения.
И она — судя по всему — была глубоко к нему привязана. Любила ли в «романтическом» смысле слова — не знаю; но была с ним по-супружески дружна, научилась понимать его, беспокоилась о нем, скучала без него.
За 6 лет брака, между прочим, родила ему четверых детей. Всякий раз с тяжело протекавшей беременностью. К вопросу о том, насколько она любила развлекаться и насколько была «легкомысленна».
Почитайте о нем, об Александре Сергеиче — в возрасте от 16 до 24 лет. Мало не покажется.
После его смерти (да и после ее смерти) — всегда — о ней судачили, обидно, нечестно.
Великие женщины, такие, как А. А. Ахматова или М. И. Цветаева, элементарно на нее злились, ревновали ее, завидовали ей — это через почти сто лет, — и облекали свою ревность в умные слова, которые, по сути, были просто пасквилями. Увы, это так, и женщины всегда остаются женщинами, даже если они гениальны.
А ей и было-то 16, когда познакомились, 18 — когда поженились, 24 — когда овдовела.
«Школьница» — невеста. «Студентка» — вдова.
А с нее вот уже более 200 лет спрашивают, как с Матери Терезы.
7 лет она вдовела.
Почти два года из них жила в деревне — в родном Полотняном Заводе. Растила детей. Поехала в Михайловское, поставила памятник на могиле Пушкина. Долго не выходила замуж. Добровольно отказалась от великосветской жизни, предпочла одиночество в окружении многочисленной родни и друзей.
Дети ее совсем не раздражали, она любила возиться с ними, терпела их шалости и сама с ними шалила… Удивлялась тем, кто раздражается.
Вдова в 24 года, всякий раз с началом января — месяца гибели Пушкина — она уединялась, соблюдая строгий пост и предаваясь печальным воспоминаниям. Уже будучи женой Ланского, на протяжении всей своей жизни оставила за собой право по пятницам, в день кончины Пушкина, облачаться в траур и соблюдать строгий пост.
Уже во втором браке она много болела. Были проблемы с сердцем.
И умерла от тяжелой пневмонии, в бреду и беспамятстве зовя не доброго генерала Ланского, а давно умершего Пушкина.
Наталья Николаевна скончалась 26 ноября (8 декабря) 1863 года. Ей был 51 год. Прах её был погребен на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры.
На памятнике выбита только одна фамилия: «Ланская».
Не думаю, что такова была ее воля….
P. S. В связи с комментами.
Пушкин (несмотря на всю свою гениальность поэта и поразительный ум настоящего большого ученого) был «маленький», «некрасивый». Если вы меня станете убеждать, что он был не 160 см росту, а 2 метра, и что был красив, как греческий бог, я сочту, что вы перепутали его с Дантесом. Если вам слово «язвительный» кажется обидным, то мне оно кажется комплиментарным: я и сама порядком язвительна, но до АС мне далеко.
Чтобы в этом убедиться, надо читать АС, его письма, воспоминания о нем друзей. Достаточно трех его строк, чтобы уровень его язвительности стал ясен: «правитель слабый и лукавый, плешивый щёголь, враг труда, нечаянно пригретый славой…».
Можете также прочесть «Вот, перешед чрез мост Кокушкин». Тоже нехило. Что вы еще хотите?
Дальше. Два замечательных поэта — ААА и МИЦ — многажды писали, что с юности были со всей романтической силой влюблены в давно покойного поэта, как в мужчину. И ревновали его к его же (тоже давно покойной) жене. И обе написали про него и про нее. Где он был, разумеется, средоточием всех добродетелей, а она — исчадием ада и дурой. Если это называется как-то иначе, чем злая бабья ревность (и зависть!) — то уж и не знаю. Что касается НН, то она прошла длинный путь (кстати, как и ее оппонентки). Сначала была просто тихая деревенская дурочка с красивой внешностью; потом — хорошая, добрая жена и друг; потом трагическая жертва, почти такая же трагическая, как и ее великий муж. Потом были семь лет одинокого вдовства и новый брак, про который тут достаточно написано. И вообще, надоело. Хватит уже мне тут самой оправдываться и ее оправдывать. Быстро выходят вперед все, кто закрыл Пушкина своей грудью на дуэли и позволил ему жить 100 лет. Так же делают шаг вперед мамаши, вырастившие семерых своих детей и четырех приемных. Как только выйдут — с ними и буду обсуждать.
Остальные свободны.
P. P. S.
А простая мысль о том, что первая красавица России, это, в общем, тоже не баран чихнул — никому в голову не приходит?
Мы этот вопрос как-то не затрагивали, но это же не значит, что его не было вообще?
И о том мы не говорим, что знаменитый холостяк за 30 с какого-то перепугу твердо вдруг решает жениться (на бесприданнице), хотя до этого бежал брака как черт ладана, и при этом заявляет, что если не женится вот на этой деревенской барышне, то не женится уже и вообще.
Что известный своей гордостью поэт дважды (!) сватается (сначала получив отказ от матери).
То есть, дело не в том, что он остепениться хотел. Он хотел именно эту женщину и никак иначе (а ведь какие умницы-разумницы столичные за него радехоньки были, с дорогой душой)? Но будущая тёща ни в какую — он ей не нравится и маменькой звать не хочет.
Кто уламывает «маменьку»? Да сама невеста! Которой за Пушкина замуж хочется. Которая увлечена Пушкиным меньше, конечно, чем он ею, но увлечена, про то все знакомые пишут, и именно она сламывает сопротивление матери. И он, нынешним языком говоря, звезда всех салонов, трепещет от волнения, дожидаясь оценок ее первых выходов в свет. Не она, заметьте, волнуется, а он! Она-то свое уже получила, у нее кольцо на пальце, а ему нужно, чтоб она имела светский успех! Ему хочется гордиться ею.
Советские пушкинисты пошли вослед за кумушками судачащими, и им все поверили, а на деле-то всё не совсем так было. И дом вела — именно она — пока в родах не лежала, это она практичная и толковая была, а вовсе не Александрина, как принято считать. Эх, народ, читайте, и будет вам счастье.
Пост в Фейсбуке и обсуждение
